Закон сохранения энергииКогда несколько лет назад в Калифорнии в результате аварии произошли сбои в подаче электричества, жизнь простых американцев в мгновение ока превратилась в ад. Кромешная тьма на улицах, остановившийся большей частью общественный транспорт, застрявшие на полпути лифты и вагоны «подземки». Ни поесть приготовить, ни новостей узнать... И даже полицию, если что, не вызвать. Конец света... Вряд ли мы задумываемся в обычной спокойной, уютной обстановке, что значит для каждого из нас тепло и электричество. Это все же нечто большее, чем комфорт, это, наверное, и есть то, что мы называем жизнью цивилизованного человека. Но ценим ли мы по достоинству те блага, которые дает нам современное общество?
О главных направлениях развития энергетики, о том, как обеспечить энергобезопасность страны, и о том, какова роль в этом каждого из нас, рассуждали в конференц–зале «СБ» начальник специнспекции государственного контроля за охраной атмосферного воздуха, озонового слоя и климата Минприроды Сергей ЗАВЬЯЛОВ, главный специалист концерна «Белэнерго» Владимир КОРДУБА, заместитель академика–секретаря отделения физико–технических наук НАН Беларуси академик Александр МИХАЛЕВИЧ, заместитель председателя Государственного комитета по науке и технологиям Владимир ПРАНОВИЧ, заместитель председателя Постоянной комиссии по промышленности, топливно–энергетическому комплексу, транспорту, связи и предпринимательству Палаты представителей Татьяна САФРОНЕНКО, заместитель начальника управления коммунального хозяйства и экологии Минжилкомхоза Анатолий ШАГУН.
А. Михалевич: Недостаток собственных сырьевых и энергетических ресурсов не может служить таким уж серьезным тормозом развития экономики. Стран, как Беларусь, в мире очень много. Возьмем, к примеру, Швейцарию. Там в общем–то такая же ситуация с ресурсами, но это не помешало ей быть одной из самых развитых стран мира. Главное, как ими распорядиться. Часто задают вопрос: если мы будем на всем экономить, сможем ли стать за счет этого в два раза богаче? Но прежде всего надо поставить цель, а во сколько раз мы хотим стать богаче? В два, три, пять раз?
В.Пранович: Правильно, все зависит от поставленных целей и выбора средств их достижения. В Программе социально–экономического развития страны на 2006—2010 годы говорится, что для нас как страны, ввозящей сырье и энергоресурсы и расходующей их при этом на единицу продукции в 2 — 3 раза больше, чем развитые страны мира, единственный путь — это инновационный путь развития, путь на энерго– и ресурсосбережение. И другой дороги у нас просто нет. Это, естественно, потребует огромных инвестиций в экономику, потому что без реконструкции действующих и строительства новых энергетических объектов нам не обойтись. Как и без повсеместного внедрения современных технологий. Именно таким образом мы можем поступательно и достаточно высокими темпами двигаться вперед.
Мы понимаем, что конкуренция за доступ к сырью и энергоресурсам будет постоянно расти. И цены будут расти. Поэтому экономия средств на импорте энергоресурсов даст снижение себестоимости и повышение конкурентоспособности нашей продукции.
А в целом переход от материало– и энергоемкого производства к наукоемкому, ресурсосберегающему и экологически чистому производству — это наша главная задача, на решение которой сегодня направлен весь научно–технический потенциал страны.
В. Кордуба: Вы знаете, сколько существует энергетика, столько и идет борьба за повышение эффективности использования энергии. В 1950 году в Беларуси тратилось на каждый киловатт–час энергии около 500 граммов условного топлива. За прошлый год эта цифра составила чуть более 268 граммов. И если мы хотим повышать эффективность получения энергии, мы должны постоянно снижать долю топлива, используемого на производство одного киловатт–часа. Но как этого добиться?
Например, Венгрия, где энергомощности примерно такие, как у нас, население и территория такие же, сделала шаг вперед за счет обновления своих основных производственных фондов, за счет использования нового современного оборудования. Если раньше у них использовались турбины, скажем, образца 30–х годов прошлого века, то внедрение современных технологий и оборудования дало вот такой результат.
В чем мы видим наши резервы? Раньше мы использовали огромное количество торфа и угля, теперь практически не используем. Сегодня в энергетике на 95 процентов используется газ, а остальное — это мазут. В сложившейся ситуации на мировом ранке энергоресурсов нельзя использовать только один вид топлива и зависеть от одного поставщика. Чтобы обеспечить энергобезопасность страны, мы должны искать новые источники энергии. А что мы можем использовать, кроме газа и мазута? У нас есть и дрова, и торф, и опилки, отходы лесоматериалов и т.д. Часто слышишь: а давайте, ветряков наставим, ГЭС на каждой реке возведем. Но дело в том, что мы — равнинная страна. То есть нет условий для большой гидроэнергетики. Нет у нас и сильных ветров, как в приморских странах. Эти варианты если и имеют право на жизнь, то только в очень ограниченных масштабах. Поэтому в программе энергобезопасности страны и говорится об использовании местных видов топлива, о возможности использования ядерной энергетики и т.д. Мы заинтересованы и в том, чтобы уменьшить долю затрат любого топлива на единицу произведенной энергии. Это будет влиять на снижение тарифов для потребителей и снизит стоимость наших товаров.
В. Пранович: Задача увеличения потребления энергоресурсов, естественно, может ставиться только в зависимости от того, на какой уровень развития мы стремимся выйти на каком–то этапе. В обществе есть понимание того, что инновации — это единственный путь дальнейшего развития, обеспечивающий, кроме всего прочего, энергетическую безопасность страны. Сегодня ведется поэтапная подготовка нашей экономики к работе во все более ужесточающейся ситуации с сырьевыми и энергетическими ресурсами. Не случайно одним из приоритетных направлений научно–технической деятельности у нас, утвержденных Указом Президента N 315 от 6 июля 2005 года, являются ресурсосбережение и внедрение энергоэффективных новейших технологий производства. Если говорить только о науке, там тоже сформулированы приоритеты. В числе утвержденных в соответствии с постановлением Совмина N 512 от 17 мая 2005 года приоритетов номером один при проведении фундаментальных и прикладных исследований обозначены: энергосбережение, эффективное использование энергии и нетрадиционные возобновляемые источники энергии. Сегодня этим приоритетам подчинена, по сути дела, вся наша наука.
А. Михалевич: Мы должны отдавать себе отчет и в том, что экологические ограничения сегодня очень жестки. К примеру, при строительстве ГЭС нельзя обойтись без подъема уровня воды в реке на высоту, способную повернуть турбину, т.е. без затопления больших территорий под водохранилища. И с возобновляемыми источниками — теми же ветряками и солнечными электростанциями большой мощности, затеняющими немалые территории, — тоже еще не все ясно, как они влияют на экологию...
С. Завьялов: Может статься, что урожай на этих площадях позволит купить той же электроэнергии больше, чем произведет эта ГЭС, включая стоимость ее строительства. Я бы с большой осторожностью отнесся и к оптимизму некоторых наших ученых в отношении перспективы использования наших бурого угля и сланцев. К сожалению, у нас пока нет достаточно эффективных технологий их добычи и сжигания, и нужно очень серьезно просчитывать экономику таких предложений. Современный завод, который очищает дымовые газы до состояния воздуха в комнате, стоит сегодня порядка 300 миллионов евро. Вот в чем цена вопроса...
Что касается широкого использования торфа для получения энергии. Я думаю, этот природный ресурс, которым нас природа одарила, может более эффективно использоваться в будущем. Вот говорят: Швеция использует торф. Но она его использует очень экономно, сберегая для будущих поколений.
«СБ»: А почему все–таки строительство ГЭС на наших больших реках невыгодно?
А. Михалевич: Теоретически, т.е. все, что могут дать наши медленно текущие реки, — это 850 мегаватт. Это мы получим в идеале, если застроим гидростанциями все, что можно, на всех реках и речушках. Технически возможный на сегодняшний день потенциал — 520 мегаватт, а экономически целесообразный — где–то около 300 мегаватт. А мощность всей нашей энергосистемы страны — 7,8 тысячи мегаватт. Но если учитывать, что ГЭС не будут работать с постоянной нагрузкой круглый год, то реально от них можно будет получить менее одного процента от потребляемой в стране электроэнергии. Но это не значит, что гидроэнергетикой не стоит заниматься. У нас есть два хороших проекта строительства ГЭС. Один проект строительства каскада из четырех станций — на Западной Двине, другой небольшой каскад — на Немане возле Гродно.
«СБ»: А на Днепре, Припяти, Соже, Березине?
В. Кордуба: Небольшие электростанции там кое–где будут строиться, крупные же возводить экономически невыгодно.
«СБ»: Один из наших изобретателей предложил конструкцию — он ее, кстати, патентует — турбину в форме парусника. Легкую, компактную, пригодную и для воды, и для воздуха. Почему не использовать ее у нас в стране?
В. Кордуба: Были у нас в 50–е годы такие «кулибины», которые натягивали между берегами реки трос, цепляли небольшие вертушки и пытались получить пригодную для использования электроэнергию. Поймите, для того чтобы получить частоту в 50 герц, нужно вращение со скоростью не менее 50 оборотов в секунду. И нужно иметь достаточный напор воды или ветра, чтобы передать усилие на генератор и получить еще и напряжение хотя бы 110 вольт. Максимум здесь можно получить энергии, чтобы осветить только тот берег, на котором сидит такой «кулибин».
А. Михалевич: У нас есть много водохранилищ, где есть плотины и постоянно идет сброс воды, но нет турбин. Вот где резервы! А есть и более вопиющие случаи, как, например, на предприятии «Доломит». Там на карьере просто сбрасывается вода без всякого использования в количестве, достаточном для установки гидротурбины мощностью 600 киловатт. Я неоднократно обращал внимание различных инстанций на этот факт, но результатов пока никаких нет.
В. Пранович: Там же легко можно было даже небольшое, но энергоемкое производство поставить. На дармовой энергии, не сжигая газа или того же мазута...
«СБ»: Мы часто ищем масштабные резервы энергосбережения, на замечая, что вокруг нас — море безответственности, незаинтересованности, а в результате бесхозяйственность ежегодно поглощает сотни, тысячи мегаватт необходимой нам энергии. Незакрытые краны, невыключенные свет, газ...
Т. Сафроненко: Проблема энергосбережения, я считаю, не менее важна, чем поиски новых источников энергии. Растут цены во всем мире на энергоресурсы, и остановить их не в наших силах. Но вот исключить нерациональное использование каждым из нас газа, электричества, тепла гораздо легче и проще. Потому что это зависит не от положения, скажем, на мировом рынке, а только от нас самих. К сожалению, еще далеко не все понимают это. Но, как мы знаем, все огромные реки образуются из маленьких ручейков. А маленькие ручейки — из наших незакрытых кранов. И мораль здесь вот в чем: если мы все будем относиться так же внимательно и бережливо к расходованию энергии, воды, газа, как относятся к этому в богатых странах, может быть, такой необходимости в поисках дополнительных источников энергии, как дрова, торф или АЭС, у нас бы и не было.
К примеру, почему в подъездах не устанавливают кнопочные выключатели, чтобы там сутками не горел зря свет? Или почему днем часто можно видеть включенным уличное освещение? А потому, что так проверяют исправность уличного освещения. А проверка в вечернее время — это другой тариф оплаты работы, лишний ворох бумаг, оформлений, согласований. Поэтому для кого–то проще не вечером смотреть, где горят лампы, а где нет, а днем... Почему жильцу дома необходимо долго ждать сантехника из ЖЭСа для устранения неполадок в кранах? Правильно ставят вопрос жильцы. Ведь плата за бесхозяйственность берется не только с них, она еще и дотируется из бюджета.
«СБ»: Какие меры по экономии и рациональному использованию энергии принимаются в Минжилкомхозе?
А. Шагун: В жилищно–коммунальном хозяйстве страны ежегодно расходуется около 2,5 миллиона тонн условного топлива, что составляет 7 процентов от общереспубликанского потребления. Одна из главных задач в отрасли по энергосбережению — это рациональное использование топливно–энергетических ресурсов на всех этапах от производителя до потребителя. Это реконструкция теплоисточников и снижение расхода ресурсов на выработку тепловой энергии, снижение потерь при транспортировке тепловой энергии, тепловая модернизация жилфонда и т.д. В конечном итоге эта политика направлена и на сокращение расходов госбюджета на оказание жилищно–коммунальных услуг, и на оплату населением услуг по отоплению и подогреву воды.
Приоритетным направлением развития теплоснабжения в 2006 — 2010 годах является увеличение доли собственных топливно–энергетических ресурсов за счет интенсивного использования местных видов топлива: торфа, дров, древесных отходов и т.д. Это, кстати, позволит создать новые рабочие места, и в первую очередь в малых и средних городах, на селе.
Более эффективное использование топливно–энергетических ресурсов у нас достигается за счет оптимизации работы котельных, систем теплоснабжения, ликвидации длинных теплотрасс и переноса теплоисточника в центр нагрузок, заменой тепловых сетей предварительно изолированными трубами, реконструкции котельных, тепловых пунктов и т.д.
А. Михалевич: Если мы поставим везде счетчики, автоматические выключатели света и т.п., то есть будем рационально использовать энергию, как в развитых странах, это даст нам 10 — 15 процентов от всего нашего потенциала энергопотребления. Дальше нам помогут только наукоемкие технологии — это еще 40 процентов резерва. И 30 процентов — это резервы структурной перестройки экономики...
Но прежде всего нужно начинать с непроизводительных потерь, с бесхозяйственности, незаинтересованности в энергосбережении. Начинать с психологии людей.
Т. Сафроненко: Если все реки нам реально могут дать порядка одного процента прибавки энергоресурсов, а население — 10 — 15 процентов экономии, значит, в этом направлении надо активнее работать.
А. Михалевич: Я хочу внести небольшую поправку. Дело в том, что мы сегодня начинаем не с нуля. Из этих 10 — 15 процентов экономии мы уже выбрали больше половины. Комитет по энергоэффективности, надо признать, сделал немало за последние 10 лет.
С. Завьялов: Многим еще ведомствам невыгодно, чтобы в домах стояли индивидуальные счетчики учета. На кого они спишут тогда потери? Когда говорят о показателях экономии, мы–то видим, сколько еще теплотрасс греет землю так, что и зимой трава растет. Не судите только по Минску. Посмотрите на периферию. А возьмите предприятия, сколько там неоправданных потерь?
Т. Сафроненко: Жильцы должны платить ровно столько, сколько они фактически израсходовали. А не оплачивать обогрев атмосферы теплотрассами с прохудившейся теплоизоляцией.
А. Шагун: Никто из жильцов не платит за аварийные и другие потери. Перерасход ложится только на ЖКХ, а не на потребителя. Именно для этого и ставятся групповые счетчики. А где их нет, платежи за тепло начисляются по нормативу, не превышающему более чем на 10 процентов среднее потребление тепла в домах, оборудованных приборами учета.
Заставлять всех поставить приборы учета сегодня нельзя. Но необходимость экономии требует установки. Поэтому сегодня рассматривается вариант установки счетчиков предприятиями ЖКХ населению в рассрочку с возвратом средств вместе с коммунальными услугами. Если это будет поддержано, то мы рассчитываем к 2010 году установить приборы учета в 80 процентах квартир. Несмотря на немалую стоимость двух приборов учета с установкой — это порядка 160 — 180 тысяч — и учитывая, что платежи за подогрев воды достаточно высокие, их можно окупить за 1 — 2 года. Счетчики воды устанавливаются в новых домах и домах после капремонта, и, как показал опыт, сокращение потребления воды в этих домах уменьшилось на 30 процентов.
Т. Сафроненко: Жильцы старых домов, где до капремонта еще далеко, обращаются с просьбами установить им счетчики. Но в ЖЭСах им отказывают, требуя, чтобы хотя бы половина жильцов дома одновременно изъявила на это желание.
А. Шагун: Мы не имеем права отказывать даже одному человеку. Но каждый случай нужно разбирать отдельно.
«СБ»: Если мы повысим заинтересованность и граждан, и предприятий в рациональном, бережном использовании энергии, от этого ведь выиграет и экономика, и экология?
С. Завьялов: Мы, экологи, поддерживаем все начинания по использованию местных и альтернативных видов топлива и производства энергии. Но если мы станем шире использовать местные виды топлива — торф, древесину, не будет ли это происходить так, мягко говоря, неэффективно, как мы видели в Гомельской области в одном из хозяйств, когда в открытую топку засовывают одним концом 4–метровое бревно и топят котел? Сегодня тот, кто будет вводить новые мощности или модернизировать старые, столкнется с очень серьезными требованиями экологического характера. Но примеры прихода новых технологий уже сегодня у нас есть. И в первую очередь отмечу: плод наших совместных действий с энергетиками — это Бобруйская ТЭЦ–1. Надо сказать, что мы вместе с энергетиками сегодня и имеем первый в отрасли электрофильтр, и имеем первую установку по удалению соединений серы из дымовых газов.
А. Михалевич: У нас, кстати, первой в СНГ появилась парогазовая станция в городе Орше, началась реконструкция Минской ТЭЦ–3. То есть мы уже идем в этом направлении.
С. Завьялов: И еще я бы отметил направление, куда будут вкладываться средства, — это получение биогаза. Так вот, использование стоков животноводческих комплексов для его получения позволит решить сразу две проблемы. Мы ликвидируем один из источников экологической опасности и получим энергоресурс, с помощью которого можем решить такие проблемы местного характера, как, например, освещение улиц в сельской местности и т.д. Мы сегодня будем поддерживать новые технологии для тех же локальных случаев использования биомассы — отходов сельскохозяйственного производства. Мы достаточно изучили опыт Чехии, других стран. Там у них в сельской местности используется много таких локальных объектов.
Что касается ветряков. Да, может быть, они работают не так, как хотелось бы, но когда мы полтора года назад провели сравнение эффективности работы ветряка одной и той же конструкции и фирмы у нас и в континентальной части Германии, оказалось, что у нас он за один и тот же промежуток времени выработал электроэнергии больше. Наверное, та задача, которая поставлена в Западной Европе на 2010 — 2012 годы по использованию ветроэнергетики — достигнуть доли 10 процентов от общего использования энергии, у них будет выполнена. Хотя там признают, что ветроэнергетика очень дорога и накладна. Но внедрять ее надо в расчете на перспективу. Рост цен на газ и нефть, возможно, в скором будущем уравняет их ценовые показатели.
«СБ»: А что нам может дать АЭС?
С. Завьялов: Сложно сказать. Это вопрос непростой с точки зрения экологии.
А. Михалевич: А что, Новолукомльская станция меньше загрязнений дает? А что касается воздействия на среду, если не рассматривать возможность серьезной аварийной ситуации, то на парниковый эффект АЭС никакого влияния не окажет. Она гораздо больше даст, думаю, чем все наши поиски резервов энергии за счет биомассы...
В пользу атомной энергетики есть другие, более весомые аргументы. Нужно объяснять людям складывающуюся в энергетике ситуацию. Когда в Польше в прошлом году сейм одобрил энергетическую программу и там объявили, что будут строить АЭС, то вторым пунктом записали: начать работу с разъяснением населению такой необходимости незамедлительно.
«СБ»: Нужно, наверное, людям разъяснять, что будет, когда цены на газ, нефть, бензин, электричество вырастут в 5 — 10 раз... Наша страна окружена со всех сторон АЭС, да еще Польша собирается строить... Парадокс: обеспокоенность от соседства с АЭС есть, а электричества от них нет.
А. Михалевич: Когда АЭС на нашей территории, мы и наши экологи можем контролировать, влиять на безопасность ее работы. А вот если она в 10 км с той стороны границы, то тут от нас ничего не зависит и что там делается — мы и знать не будем...
О чем бы мы ни говорили: об экономии энергии или расширении ее производства, следует помнить, что за все надо платить. И когда мы приняли программу «25 процентов», понятно, что там на эти цели заложены деньги — 1,3 миллиарда долларов США, чтобы до 2012 года довести уровень использования местных видов топлива и альтернативных источников энергии до 25 процентов. Вот цена вопроса.
Т. Сафроненко: Да, экономить можно по–разному. Но почему у нас, если на человека приходится жилплощади больше установленной нормы, оплата излишков идет по более высокому тарифу, а на электроэнергию и т.д. — нет? Я считаю, что это могло бы больше повлиять на воспитание бережливости, чем тысячи призывов и лозунгов. Если нам, возможно, скоро придется покупать газ и другие энергоресурсы в несколько раз дороже, то почему к этому не готовиться заранее? Ведь если кто–то может себе позволить расходовать больше, то пусть и платит по прогрессивной шкале. Главное, чтобы мы все понимали, что все это делается не для кого–то, а для будущего нашей страны, наших детей и внуков. Нельзя жить по принципу «после меня хоть потоп». Источник: www.sb.by |
